Глаза, дрожа, едва открываются, в каждую секунду вновь закрываясь. Непослушное тело дрожит под натиском какой-то несуразной дрожи, которая не даёт мужчине сесть. Он пытается сесть, но его глаза ежесекундно закрываются, словно бы под земным притяжением, а мышцы пресса не подчиняются сигналам мозга, расслабляясь, едва напрягутся. Постепенно границы тела становятся осознанными: мужчина чувствует, что его рука словно бы приклеена к затылку, пальцы обхватывают затылок, что-то пряча под ладонью. Наконец, ценой неимоверных усилий, мужчина садится-таки, усилием воли отрывая свою руку от своей же головы, каким-то образом отрывая вместе с рукой и некоторые волосы: он морщится, чувствуя всепоглощающую слабость, которая клонит его лечь обратно и поспать. Этот мужчина смотрит на свою ладонь, видя грязные разводы крови, в которых загнулись будто бы захлебнувшиеся в крови белые волосы. Он видит под своими ногами серую строительную пыль, упаковки, мятые алюминиевые банки, пакетики, обломки шприцов, и в мгновение его взгляд меняется. Он поворачивает голову и видит в метрах 10-20 от себя семерых ублюдков, которые вертят в руках травматическое оружие, гулко смеясь, сидя вокруг разожжённого костра, от которого противно несёт жжёной резиной. Ободранные стены недостроенной когда-то больницы покрыты тонким инеем, а мужчина, сидящий на бетонном полу поодаль в сером запачканном пальто, смотрел на них, начиная чувствовать, как холод вонзается иголками в пальцы. Он замечает, что выдыхаемый воздух превращается в пар, он видит, что его чёрные джинсы кое-где порваны, он чувствует, что его кобура пуста. Он хмурится, понимая, что даже если встанет, - то внушительного сопротивления оказать не сможет. Канал в вене противно напоминает о своей заброшенности. Он откидывается на бетонную стену, закрывая глаза. Всё произошло совершенно не так, как планировал детектив отдела полиции по борьбе с организованной преступностью.
Ночь предыдущего дня. О Сехун, детектив, известный своей непоколебимой объективностью и быстротой раскрытия дел, идёт по улице. Он направляется в свою квартиру, неся в чёрном потрёпанном рюкзаке пачку бумаг по делу о орудующей в городе банде барыг. Чтобы несколько прояснить ситуацию, скажу, что детектив - это аппарат для сборки информации, для нахождения улиц и прочего: но детектив - это не оперативник, который ломает двери в квартиру бандита, не оперативник, который, спрятавшись за колонной, сжимает в руках автомат, это не оперативник, который выбивает окна, который натравливает служебную собаку и прочее. Детектив - не оперативник. О Сехун это прекрасно знает, и, более того, это прекрасно знает его начальство. Только вот начальство знает и о том, что господин О Сехун всё равно лезет на рожон, ввязываясь в драки с подозреваемыми, оказывающими сопротивление, всё равно спускается в подвалы-убежища, всё равно носит кобуру, застёжка которой щёлкает далеко не в крайних случаях, как и должно быть у детектива. О Сехун - одна из головных болей и непозволительных удач глав ведомства.
Он поднимается на лифте в квартиру, заходит в неё. В ней никого нет. Он оглядывается, видя на столе упаковки из-под шприцов, ложку, почерневшую внизу, видит мелкие белые крупицы, он знает, что наркоман сегодня был здесь, он знает, что сейчас он где-то толкает очередные дозы. Сехун нисколько не меняется в лице, он проходит, скидывая с себя его вечное и по совместительству любимое серое пальто, заходя на кухню и нажимая кнопку на электрическом чайнике. Пока тот кипятит воду, детектив подходит к пробковой доске, на которой всё его дело разложено по полочкам. Сегодня он соединил последние несостыковки, не оставив барыгам путей для отступления. Всё сошлось, правда, ему пришлось попотеть, пока он опросил около 5 наркоманов, которых, впоследствии, отправил в больницу на лечение, обманув тем самым, сунув им билет в лечебницу вместе обещанного пакетика геры. Сожаление незнакомо ему в отношении наркоманов. Они сами расписываются на листе, где указано, что они отдают всё взамен на зависимость от химических снов, и на этом же листе лежит их первая доза. Блондин прикрепляет последние квадратные листочки на доску, позволяя себе усмешку, предчувствуя очередную свою победу. Уходя из квартиры, он оставляет грязную кружку из-под кофе и рюкзак с бумагами. Внутренний карман пальто неудобно оттягивает вниз от тяжести наручников, ну а к кобуре он уже привык.
Через полчаса он уже направлялся к заброшенной больнице - именно она и является их пристанищем, если все расчёты О верны, а его расчёты ещё никогда не были неверны. Он подходит к больнице, и он знает, что их трое, плюс-минус один человек. Он должен выстроить план, как справиться с ними, чтобы они не набросились на него одновременно. Он прекрасно стреляет. Но, конечно, снайпер бы сейчас был куда лучше, чем его обычный пистолет.
Ну что ж, я наконец-то закончу всю эту возню с вашими блядскими наркотиками, - подумал Сехун, вспоминая, что его последняя доза была утром, и что неплохо было бы снова ширнуться. Он пристроился за колонной, ожидая, пока они появятся здесь. Он вычислил - они появлялись здесь в этот день недели в одно и то же время в одном и том же месте. Совсем скоро всё закончится, - до отправной точки действия оставалось 5 минут. Он слышал шаги, раздающиеся этажом ниже. Он крепко держал пистолет, и вся проблема была в одной вещи - это была ночь, глубокая ночь, ведь только в первом часу ночи он был дома. Встреча барыг происходит в 2.15. Проблема в стрельбе в темноте, ведь единственным источником света являются окна, около которых валяются разбитые осколки. Ничего. Это будет слишком убого, если я провалю это дело из-за какой-то там темноты. Я слишком долго учился. Я слишком долго копался в их дрянных жизнях. И мне это порядком надоело, - в его голове уже нарисовался Кай, который вечером проткнёт ему вену и пустит по ней геру. Или кокаин. Или что там у него будет.
Вскоре эти парни появились. Сехун слушал их разговор, мысленно рассчитывая, в каком порядке лучше их обезвредить. Но едва он высунулся и сделал первый выстрел по ноге одного из 20-тилетних нарков, он почувствовал, как тело обмякло. похоже, засада не входила в его планы. Он рухнул на землю, а разорванная кожа сочилась кровью.
Так всё и было. Он смотрел на этих ублюдков. И сейчас они подошли к нему, вертя в руках пистолет и плюя ему в лицо слюной со сгнивших зубов.
- Сейчас же ты звонишь одному из своих. И тот привозит нам геру. И тогда только мы подумаем, пойдёшь ли ты куда-то отсюда.
- Думаешь, я стану это делать?
- Ну, или мы поговорим иначе, - дуло пистолета медленно сползло по когда-то чёрному свитеру вниз и остановилось на молнии его джинс, отчего зубы Сехуна заскрипели, и он мгновенно замахнулся рукой, но это было слишком медленно, и его мгновенно скрутили: детектив, который, наверняка, имел сейчас сотрясение мозга вкупе с гематомой, был определённо не мастером боевых искусств.
- Ну так что, господин детектив? - противный смех неотёсанной деревенщины, выросшей если и не в деревне, то на окраине.
- Ещё одно прикосновение... - голос блондина был совсем другим, когда он слышался из-за стиснутых зубов.
- Плевать на него, скоро придут за белым, потом, - главного инициатора всей этой затеи стукнул по плечу другой, и они, недолго поупиравшись, отошли. О Сехун, упиваясь своей гордыней, остался сидеть в углу, теперь уже прикованный собственными же наручниками к трубе, торчащей из стены. Его кобура и внутренний карман были пусты так же, как и его голова. У него совершенно не было идей. Пока что.
